Современные
тенденции в гештальт-теории
Джоэл Латнер
Перевод А.Гронского
Latner,
Joel. PhD, "The Theory of Gestalt Therapy". in Nevis, Edwin C., PhD, Ed: Gestalt Therapy Perspectives and
Applications. Gestalt Institute of Cleveland (GIC) Press, 1992
Оригинальный текст опубликован на сайте
Ассоциации содействия развитию гештальт-терапии
(AAGT)
Характеры
идей и личностей, вовлеченных
в гештальт-терапию, переплелись в теории и
практике, которые были сформулированы в 1951году
и в том же году обнародованы в книге "Гештальт-терапия".
На протяжении 20 лет среди
профессиональных психотерапевтов в
Соединенных Штатах гештальт-терапия
была наиболее часто упоминаемой
альтернативой психоанализу . Выступления и
публикации ее наиболее известных
практиков, и самого видного из них Ф.С.
Перлза, и упоминаемые в этих работах техники
были хорошо известны не только в
профессиональном кругу, но и за
его пределами.
В последующие годы, фокус общественного
внимания сместился с гештальт-терапии,
так же как и вообще с интереса к
психологии, который был характерен
для 60х и начала 70х годов.
И все же
гештальт-терапия, входя в пятое
десятилетие своей истории, продолжает
развиваться. Определенную часть того энтузиазма, с которым
гештальт-терапия была воспринята в Соединенных Штатах,
можно было отметить в
Восточной Европе, Канаде и Латинской Америке
, где есть дюжина институтов, обучающих
гештальт-терапии.
В то же время некоторые аспекты
мировоззрения и практики гештальт-терапии были
ассимилированы в работу
психотерапевтами многих других направлений.
Главные среди них - это акцент на
важности настоящего момента и
готовность сделать терапевтический
процесс открытым для наблюдения. Гештальт-терапевты
участвовали в некоторых из наиболее ранних аудио- и
видеозаписей и стенографировании сессий, которые на
сегодняшний день становятся все более известными и
распространенными. Значимо и то, что все большее понимание
теории поля, признание того, что
терапевтический процесс включает не
только офис терапевта, но и его
окружение,
усилил готовность некоторых психотерапевтов брать на себя более
значительную роль
в терапии и одновременно призывать клиента
к большей активности в интересах его же собственного роста.
Возникший впоследствии интерес к стратегической и семейной терапии,
рост количества психологических книг по
самопомощи, распространение воркшопов и
других форм работы, направленных на
помощь в личностном росте является
отражением различных влияний гештальт-терапии.
Особой
тенденцией в развитии теории
гештальт-терапии является отход от
исключительной опоры только на
личность, изречения и работу Ф.С. Перлза,
и обращение к более полной и строгой приверженности
теории, созданной не только им, но и
другими авторами. Ф.С. Перлз был наиболее
заметной личностью в гештальт-терапии, вплоть до
его смерти в 1970 г. Он был чрезвычайно
эффективным и харизматическим
учителем и, конечно же, центральной фигурой в вынашивании
и взращивании гештальт-терапии. На протяжении
поздних 60х и вплоть до ранних 80х фигура Перлза,
практически единолично, определяла стиль гештальт-терапии,
ее практику и структуру . Но
дело в том, что записи Перлза, его беседы, обучающие воркшопы и
терапевтические демонстрации были
созданы не только для дидактических,
но и для популяризаторских целей. Упрощение,
почти неизбежное в таких
обстоятельствах, приводило к искажениям
и ошибочному пониманию
гештальт-теории, или к тому, что принципы
гештальт-подхода не
согласовывались с терапевтической
практикой, также как и практика не
согласовывалась с теоретическими
принципами.
К примеру,
"воркшопный метод" проведения
терапии Ф.С. Перлза, при котором клиент работает с терапевтом, в то время как
оба они находятся под наблюдением других
людей, был предназначен для
демонстраций и фактически игнорировал
интерактивные феномены поля. Это
порождало мнение, что гештальт-терапия
является только индивидуальной психотерапией
и неприемлема для групповой и семейной
работы. Другой пример касается
утверждения Перлза о том, что здоровые люди
"покинули свой разум и обратились к
своим чувствам". Оно прямо
противоречило холистическому
обязательству гештальт-терапии
охватывать все, что могло бы помочь индивиду
в выделении фигуры: будь то
интеллектуальное и духовное, или
физическое и эмоциональное. Вследствие
того контекста и того способа, которым это утверждение было выдвинуто, оно стало
одной из частей
распространенного убеждения того времени,
которое Перлз одновременно и поддерживал
и опровергал, о том, что
значительный и устойчивый рост
может быть достигнут легко и быстро.
Хотя Перлз был широко начитанным и очень
чувствительным к интеллектуальным влияниям
соответствующим его интересам, в то же
время, его антипатия к интеллектуализации
доходила иногда до отвержения
серьезной мысли. Его стиль поведения и действия
иногда подталкивал студентов к
копированию, подражанию его методам,
бездумному повторению его слов,
интроецированию его личности и отказу
от поисков
собственной индивидуальности,
которые предполагались его учением.
В то же время, следуя его примеру,
некоторые студенты решали для себя практиковать
гештальт-терапию без различения ее идей
от лозунгов.
Было бы неправильным расценивать эти
установки в гештальт-терапии только как
следствие антиинтеллектуализма, личной
несостоятельности и
ошибочного понимания. Они также
отражают некоторые моменты, которые
являются основными для нее. Гештальт-терапевт
обычно испытывает недоверие к
ортодоксальности и поощряет каждого
индивида искать свой собственный путь.
Эти установки, тесно связанные с теорией
гештальт-терапии, работают против любого
импульса к установлению
стандартов для ее теории и
практики. Но гораздо более важным, однако,
является парадокс, который лежит в самом
сердце гештальт-терапии. С одной стороны,
это психология, состоящая из теории,
методов и практики, которая стоит на
фундаменте построенном из важных
психологических воззрений, и материалов философии и науки. Эти источники
находят непосредственное отражение в
языке, на котором она основывается, и влияниях,
которые она включила в себя. Но в тоже время, она
опирается на что-то большее, чем эти
важные прародители, на что-то, что
существует параллельно с ними, и
приближение к чему может быть
достигнуто даже без понимания теории и
практики гештальт-терапии. Авторы "Гештальт-терапии"
указывали на это во введении: "Совершенно
необходимой для написания и полного
понимания этой книги является установка,
которая как и теория действительно
пронизывает содержание и метод книги...
Авторы не выдумали такой склад ума.
Напротив, мы верим, что гештальтистский
взгляд является первоначальным,
неискаженным, естественным подходом к
жизни, т.е. человеческим мышлением,
действованием, чувствованием...
Целостный взгляд... похоронен, но не
разрушен, как мы намерены это показать, и
он может быть вновь полностью
восстановлен".
Авторы "Гештальт-терапии" опираются на
самые существенные процессы -
взаимодействие фигуры и фона,
формирование фигуры,
нарушения контактной границы и
функционирование сэлф. В
последние годы жизни Ф.С. Перлз часто
говорил об этом: "Гештальт
также древен и стар, как и сам мир," -
отмечал он, - "Мир, и каждый
организм в отдельности, поддерживает самого себя и
только. Закон, который неизменен - это
формирование гештальтов - достижение
целостности, завершенности."
Но
если гештальт-подход является
изначальным,
естественным подходом к жизни, он не
нуждается в том, чтобы говорить о нем в
понятиях, которые развивали Перлз,
Хефферлин, Гудмен и их соратники. Из
текстов написанных раньше "гештальта"
могут быть названы Дао-Дэ-Цзин,
даоистский манускрипт, который демонстрирует
и даже учит этому подходу. Таким образом, гештальт-терапия является
частным проявлением этого исконного,
древнего подхода. В "Гештальт-терапии"
Перлз, Хефферлин и Гудмен создали
исчерпывающее ее представление в терминах,
которые были приспособлены для времени их написания,
и составившие сборник терминов и
концепций исходящих из
современной психологии и философии. Их
работа была обращена к образованной, глубокой
публике и значительной части
профессионалов.
Спустя 40 лет со дня публикации "Гештальт-терапии"
покупатели книг по психологии драматически
изменились, потому что изменились ценности и
стандарты популярности, изменилось общее и профессиональное образование. Многие профессионалы
находят книгу далекой от них. Но те, кто
счел книгу недоступной для
понимания вправе требовать другого нежели "Гештальт-терапия"
источника для понимания гештальт-подхода,
основанного на ясных определениях этого
исконного подхода к жизни. Даже
безотносительно текста своей книги,
Перлз, Хефферлин и Гудмен все таки говорят о том, что они понимают гештальт-терапию,
возможно как то, что является
современным домом для этого исконного подхода в психологии.
Некоторые гештальт-терапевты могли бы
охарактеризовать самого Ф.С.Перлза как
его выразителя. Другие
приверженцы гештальт-терапии годами использовали
эти же принципы, но создается
впечатление, что они делали это с меньшей ясностью и
точностью, чем они используются в "Гештальт-терапии",
а также не демонстрируя убедительно, что
они полно понимали
книгу или даже сам подход. Результатом
этих процессов явилось разнообразие в ценностях
гештальт-терапевтов, а также конфликт,
противоречия и запутанность. "Гештальт" гештальт-терапии стал размытым,
иногда более чем колеблющимся - для гештальт-терапевтов
более предпочтительной была бы более четко
очерченная фигура.
Главная тенденция последних 10 лет
направлена на признание, изменение и
разрешение этой ситуации.
Многие гештальт-терапевты пришли к
убеждению, что гештальт-терапия, ее
психотерапевты и люди, которые работают с ними,
извлекают пользу из строгости,
фокуса и точности, которые в большей
степени достигаются благодаря знанию гештальт-теории.
Это основной урок о фигурах, и конечно,
любое целое становится наполненным влиянием и жизненными
силами, когда оно последовательно, ясно
и согласованно.
Следствиями этой самой тенденции стали большее количество дискуссий о природе
гештальт-теории и более ясное
разделение взглядов в гештальт-терапии.
Значительное количество статей, которые
появились в последние шесть лет в
профессиональном журнале по гештальт-терапии
Соединенных Штатов "Гештальт-журнале",
посвящены теории и связи между теорией и
практикой, демонстрации того как гештальт-терапия
старается придти в соприкосновение со
своей теоретической подоплекой. (Данная глава
книги является отражением этой
тенденции, включая вероятность того, что
некоторые гештальт-терапевты захотели бы
сделать возражения по поводу некоторых из ее формулировок).
Другим следствием этой же тенденции
является еще более серьезная дискуссия между гештальт-терапевтами
относительно гештальт-психотерапии, ее
связи с теорией и попытки обогатить и усовершенствовать
ее теорию и
практику. Главными среди этих последних
устремлений являются проекты, направленные на
создание диагностической номенклатуры,
содержащей вместе с гештальт-подходом
попытки осветить теорию развития
основанную на концепциях формирования
фигуры и ментального метаболизма.
